Парк Тю́фелева роща - парк в Даниловском районе Москвы площадью 10 га. Расположен в северной части бывшей территории Завода имени Лихачёва в составе строящегося жилого комплекса «ЗИЛАРТ». Выполнен в концепции паблик-арта голландским архитектором Джерри Ван Эйком. В конце июля 2018 года парк открылся для посещения.
...Парк носит название одноимённой исторической местности, располагавшейся к югу от Симонова монастыря, основанного в XIV веке. Роща была частью реликтового леса и состояла из сосен и елей. Происхождение названия «Тюфелевой рощи» (Тюхалевой, Тюхолевой) достоверно не известно. Существует версия, утверждающая, что оно восходит к слову «тухоль» - затхлость, поскольку вокруг рощи находились болота и озёра. Заливные луга вокруг них назывались Тюхальскими.
...В XVII-XVIII веках историческая Тюфелева роща была частью дворцовых владений: здесь находились царские охотничьи угодья и соколиный двор. Около 1694 года в роще построили деревянный дворец с церковью, в котором жил князь Фёдор Ромодановский. На охоту в «Тюхальские луга» ездили Алексей Михайлович, Пётр I и Екатерина II. В 1797 году территория с рощей и дворцом отошла во владение архитектору Николаю Львову, после смерти которого имение продали.
...В 1792 году в свет вышла сентиментальная повесть Николая Карамзина «Бедная Лиза», главная героиня которой жила в Симоновой слободе, около монастыря. Согласно повести, от несчастной любви к молодому дворянину девушка утопилась в пруду, названном впоследствии её именем. Благодаря литературному произведению Лизин пруд и Тюфелева роща стали популярным местом прогулок в конце XVIII века.
...Со временем роща была застроена летними дачами. В начале XX века здесь проложили Окружную железную дорогу со станцией Кожухово. В 1916 году в Тюфелевой роще началось строительство одного из первых в России автомобильных заводов, ставшего известным как ЗИЛ. Деревья вырубили, и к 1930 году роща была практически полностью уничтожена.
...В 2012 году правительство Москвы приняло решение сохранить производство в южной части завода площадью 50 га. Остальная территория была отдана под застройку нового района «ЗИЛАРТ» и организацию парка.
...В мае 2017 года началась организация ландшафтного парка в составе ЖК «ЗИЛАРТ». Отведённый под него участок в 10 га находится в северной части бывших производственных территорий ЗИЛа. Проектированием рекреационной зоны занимался голландский архитектор и урбанист Джерри Ван Эйк, известный своей работой над созданием пешеходных пространств в Лас-Вегасе. За время строительных работ было проведено обновление грунта, изменение и окультуривание ландшафта. В июне 2018 года было объявлено о передаче парка городу и его готовности к началу эксплуатации. В конце июля общественное пространство открылось для посещения.
...«Парк «ЗИЛАРТа» - это интересный и вдохновляющий кейс о том, как изменения в истории и экономике города формируют его эволюцию. Территория, некогда выполнявшая совсем другие функции, трансформировалась в место, где можно отдохнуть, слиться с природой, насладиться искусством.
Главный архитектор парка Джерри Ван Эйк»
В парке высажено около 4000 деревьев и кустарников, 11000 м² цветников, оборудованы пешеходные и велодорожки. Кроме того, здесь устроены теннисные корты, детская площадка и амфитеатр на 100 мест. Одним из решений ландшафтного дизайна было показать перепад высот. Уровень зелёных насаждений, променадов и тротуаров меняется вместе с палитрой растительности определённой зоны. В самой зелёной части парка разбит пруд глубиной около метра и общей площадью 3000 м². Авторы проекта предполагают, что зимой по водоёму можно будет кататься на коньках, а летом - загорать. Архитектурной доминантой парка является пергола длиной 1,3 километра. Её пространство совмещает в себе функции прогулочной зоны и торговых павильонов. Сооружение сделано из кортеновской стали и обшито деревом. Этот элемент ландшафтной архитектуры отсылает к заводскому прошлому этой территории и называется также «Линией сборки» или «Конвейером».
По преданию выкопан св. Сергием Радонежским, прославлен Н.М. Карамзиным (Бедная Лиза утопилась именно в этом пруду), засыпан в 1920-е.
Из газеты «Москвичка»:
«Стоя на сей горе, видишь на правой стороне почти всю Москву, сию ужасную громаду домов и церквей, которая представляется глазам в образе величественного амфитеатра... Внизу расстилаются тучные, густо-зеленые, цветущие луга...»
Николай Михайлович Карамзин, автор повести «Бедная Лиза», надо полагать, стоял у западной, обращенной к Москве-реке стены Симонова монастыря: только отсюда панорама Москвы открывается справа («на правой стороне»), и только отсюда москворецкую пойму можно было тогда видеть расстилающейся под ногами ковром густо-зеленых цветущих лугов.
От Симонова монастыря, некогда мощной крепости на отдаленных подступах к Москве, сохранились - увы! - лишь половина южной стены, часть западной и несколько строений. Кстати, южная стена как раз и понадобится нам в поисках Лизина пруда.
Прочтем еще раз карамзинские строки и окинем взглядом современную панораму - два века спустя...
Прудов в старой Москве было множество. В 1872 году в городской черте их насчитывалось около двух сотен, а за сто лет до этого, надо полагать, еще больше. Но скромный водоем у монастырских стен в южном предместье Москвы стал вдруг самым знаменитым прудом, местом массового паломничества читателей в течение долгих лет.
«Несколько поколений плакало над судьбой бедной Лизы, - писал об этом поистине феноменальном явлении биограф Карамзина М. П. Погодин, - и она стала для них родною.
Назывался пруд Святым, или Сергиевым, потому что, по монастырскому преданию, его выкопал сам Сергий Радонежский, основатель и первый игумен Троицкого монастыря по Ярославской дороге, ставшего знаменитой Троице-Сергиевой лаврой.
Симоновские монахи разводили в пруду какую-то особенную - размерами и вкусом - рыбу и угощали ею царя Алексея Михайловича, когда тот, проездом в Коломенское, останавливался для отдыха в покоях здешнего настоятеля... Вышла в свет повесть о несчастной девушке, простой крестьянке, которая и жизнь-то свою кончила совсем не по-христиански - богопротивным самоубийством, и москвичи - при всей их богомольности - сразу же переименовали Святой пруд в Лизин пруд, и о прежнем названии вскоре помнили лишь старые насельники Симонов монастыря.
Успеху повести был удивлен и сам автор. «...Сочинил я там (у стен Симонова монастыря. - А. Ш.) сказку весьма незамысловатую, - заметил он однажды, - но столь счастливую для молодого автора, что тысячи любопытных ездили и ходили туда искать следов Лизиных».
Увы! В двадцатых годах прошлого века пруд сильно обмелел, зарос, стал похож на болотце. В начале тридцатых годов при строительстве стадиона для рабочих завода “Динамо” пруд был засыпан и на этом месте высажены деревья...
Сейчас над бывшим Лизиным прудом высится административный корпус завода «Динамо».
Доехав на метро до станции «Автозаводская», поднимитесь по эскалатору, пересеките площадь по подземному переходу, и вы окажетесь прямо на «берегу» Лизиного пруда - у стен нового заводского корпуса...»
Сергиев пруд Симонова монастыря
О Лизином пруде Карамзина писалось немало. Однако ранняя история этого водоема обычно не рассматривалась, а при его описании допускалось много неточностей.
Пруд находился за Камер-Коллежским валом, у дороги, ведущей в деревню Кожухово, на ровном, возвышенном и песчаном месте, был обнесен валом и обсажен березами, никогда не высыхал. В окружности он составлял около 300 метров, глубина в середине достигала 4 метров. По церковному преданию, которому у нас нет причин не доверять, пруд был ископан руками первых иноков Симонова монастыря. Последний был основан первоначально в 1370 г. на месте церкви Рождества Богородицы в Старом Симонове племянником Сергия Радонежского Феодором. По преданию, Святой Старец, во время своего пребывания в Москве, останавливался в Симонове. В один из приездов вместе с Феодором (который упоминается как создатель водоема наравне с Преподобным) и иноками монастыря ископал пруд недалеко от обители (200 метров южнее Старого Симонова). В память об этом пруд назывался Сергиевским, иногда — Святым. В XIX веке еще было свежо предание о целительной силе его вод. С древних лет в день Преполовения ежегодно выходил сюда настоятель монастыря с крестным ходом, при стечении народа, для освящения воды по общему уставу .
Вероятно, как издревле монастырский, пруд был оставлен за Симоновым после секуляризации монастырских земель в 1764 году. Архимандрит Гавриил сообщал в 1770 году Духовной консистории, что около пруда, в котором разводят рыбу, находится монастырское подворье, огороженное забором, со строениями и кельей для сторожа. К Сергиеву пруду же люди ходят за исцелением уже сто лет до этого времени и более .
В 1797 году Сергиев пруд был обозначен как для рыбной ловли не пригодный .
В 1792 году, приехав из-за границы и набравшись там «вольнодумства», Н.М. Карамзин написал повесть «Бедная Лиза». Он первый указал на красоту этих мест и открыл их публике: «Поезжайте в воскресенье … к Симонову монастырю … везде множество гуляющих … Еще не так давно я бродил уединенно по живописным окрестностям Москвы и думал с сожалением: «Какие места! и никто не наслаждается ими!», а теперь везде нахожу общества» .
Из повести Карамзина выходило, что Лиза жила в Симоновой слободе (70 саженях от монастыря, подле березовой рощицы, среди зеленого луга) и утопилась в пруде в 80 саженях от своей хижины. Пруд этот был глубокий, чистый, «еще в древние времена ископанный», находился на дороге, его окружали дубы.
Березовый лес упоминается в примечаниях к планам Генерального межевания в даче Симоновой слободы , росли березы и вокруг пруда. Может быть, Карамзин имел в виду Тюфелеву рощу, которая по краю могла состоять из берез, она находилась в полукилометре от слободки. Зеленый луг около Симоновой слободы показан на планах на протяжении XIX века.
Н.Д. Иванчин-Писарев писал о восприятии повести Карамзина: «ни один Писатель, если исключить Руссо, не производил такого сильного действия в Публике. В часы досуга написав сказочку, он всю Столицу обратил к окрестностям Симонова Монастыря. Все тогдашние светские люди пошли искать Лизиной могилы» . В описании они узнали пруд у дороги. Так Сергиев пруд стал Лизиным, а о его святости стали помнить лишь монахи, богомольцы да жители окрестных сел.
Сергиев пруд. Рисунок К.И. Рабуса
Обиделся ли тишайший Старец на Карамзина, но к писателю пришла большая слава, которой, иногда, он был и не рад. Кому-то даже удалось примазаться к ней: повсеместно, упоминая о «Бедной Лизе» и ее восприятии публикой, приводят надпись на одном из деревьев у пруда неизвестного автора (во всевозможных вариациях):
Здесь Лиза утонула, Эрастова невеста!
Топитесь девушки в пруду, всем будет место!
Сергиев пруд. Начало XX века
В оправдание того, что Карамзин «не достаточно почтительно изложил» историю монастыря, Иванчин-Писарев говорил, что тогда историограф был еще молод и мечтателен и ничего не знал о святости пруда. Иванчин-Писарев привел и другое название водоема — Лисий (об этом ему сообщил один любитель истории) .
Со временем о «Бедной Лизе» стали забывать. В 1830 году одному старому поклоннику Карамзина уже на уединенном берегу пруда монах поведал, что когда-то съезжалась сюда вся Москва, искали развалившейся хижины и спрашивали, где жила Лиза .
В 1833 году в «Телескопе» анонимный автор поведал предания, рассказанные ему столетней старухой (в них есть много правдивого), относящиеся, вероятно, к концу XVII — XVIII векам. На ее памяти старики рассказывали, что у пруда была гостиница монастырская для странников, с крестом над дверью, там бесплатно останавливались паломники, у пруда были дубы высокие (сходится с описанием Карамзина), а у стены монастыря сад вишневый (сад показан на плане Генерального межевания). В пруд пускали рыбу «саженую, меченую» (рыбу там действительно разводили в XVIII веке). Берега пруда были огорожены рилями, через пруд на сваях был переход, весь покрытый рамами стекольчатыми. Автор утверждал, что и ныне окрестные поселяне указывают на целительную силу вод пруда и можно часто встретить на берегу больную, пришедшую искупаться. «Не забыть мне суеверного рассказа старухи, — писал он, — о чистоте вод его и о горестном ужасе ея, что святыню осквернили злодеи камедианщики баснею о душегубице. Так вымыслы поэта отражаются в народе драматически!» Автор застал пруд, полный водой по-прежнему, засохший дуб и несколько берез, изуродованных надписями. За прудом остатки «гостиницы», которую многие принимали за хижину Лизы. Здесь он нашел деньгу Петра. «Гнездо зелени, взлелеянное тихим трудом иноков, брошено на расхищение и людям и времени» — резюмировал он .
Остатки якобы хижины Лизы упоминаются и в других воспоминаниях . Они являлись, очевидно, остатками разрушенного подворья для сторожи у пруда.
Что касается роскошного перехода, то он мог существовать во времена царя Алексея Михайловича. Последний неоднократно останавливался в монастыре, жил там во время постов. Есть также предание, что в Сергиевском пруду для него специально разводили рыбу .
М.Н. Загоскин в 1848 году писал о Лизином пруде, у которого еще росли березы с едва заметными надписями, что он похож более на дождливую лужу.
В 1871 году архимандрит Евстафий утверждал, что Симонов монастырь свято чтит традиции и каждый год в день Преполовения настоятель шествует с крестным ходом к Сергиеву пруду, а в последние годы с иконой Сергия Радонежского большого размера. Пруд всегда чист, и местные жители не сваливают туда мусор, а берут из него воду, в пруде водятся караси .
В XIX веке земля около Сергиева пруда (130 саженей) сдавалась в аренду окрестным крестьянам под огороды, с условием, чтобы содержатели не препятствовали крестному ходу, совершаемому в день Преполовения . В начале XX века эта земля стала объектом жилищного строительства разросшейся Симоновой слободы (возникшее поселение носило название Малая Симонова слободка) . Окрестные жители так загрязнили пруд, что для купания он стал уже непригоден.
«Самый храм и ископанный Пр. Сергием пруд, теряются за неуклюжими домами, строители которых преследовали одну цель, как можно больше получить выгоды с бедных заводских труженников…» — писал священник церкви на Старом Симонове .
Вид на Симонову слободу. До 1893 года. В левом верхнем углу виден Лизин пруд
Менялось время, менялась и история. По воспоминаниям рабочих Симоновки, на пруду, который блестел зимой, как зеркало, и где ребятишки катались на коньках, начинались знаменитые «стенки»: жители Симоновой слободы сходились с жителями Лизиной слободки (Кошачьей) на кулачный бой, после которого лед обагрялся кровью .
Лизин пруд из места паломничества поклонников Карамзина стал местом рабочих сходок (да и подпольщики жили тут же рядом), которые здесь были в 1895 и 1905 годах .
После революции Лизин пруд, судя по всему, представлял из себя жалкое зрелище. С.Д. Кржижановский писал: «Я сел на трамвай № 28 и вскоре стоял у черной, зловонной лужи, круглым пятном вдавившейся в свои косые берега. Это и есть Лизин пруд. Пять, шесть деревянных домиков, повернувшиеся к пруду задом, пакостят прямо в него, заваливая его нечистотами. Я повернул круто спину и пошел: нет-нет, скорей назад, в страну Нетов» .
Пруд, по рассказу старожила, засыпали в начале 30-х годов XX века, в конце 1970-х годов на его месте стали возводить административное здание завода «Динамо». Удалось найти и новые факты. Оказывается, водоем существовал еще в 1932 году, когда на его берегу уже высилось здание ФЗУ. В это время вода в нем была чистая, питали его ключи, а засыпали с трудом. Так что рабочий С. Бондарев выдвинул предложение сохранить Лизин пруд. «Все жители Ленинской слободы, хорошо знают Лизин пруд, — писал он в газете «Мотор», — который недавно еще был хорошим источником. В нем ребята купались и приходили к нему дышать свежим воздухов. В 1930 году от Пролетарского райсовета было дано распоряжение окончательно засыпать Лизин пруд. Но так как этот пруд проточный, то его три года засыпают, а засыпать никак не могут. Сейчас пруд полностью заполнен чистой, прозрачной водой, выходящей даже из берегов. Пруд имеет водоносные ключи, из которых не переставая идет холодная, совершенно пригодная для питья вода, поэтому засыпать его невозможно. Если же его сохранить, в нем можно разводить рыбу и купаться. Я предлагаю сохранить Лизин пруд, превратив его в место для купания. Для этого следует провести следующие мероприятия: почистить от грязи и укрепить берега. Инициаторами этого дела должны быть учащиеся нашего ФЗУ, потому что здание ФЗУ стоит на берегу пруда, и им в первую очередь будут пользоваться фабзавученики.» Какая реакция последовала на статью – неизвестно. Пруд все-таки засыпали .
Кроме Лизина пруда были: Лизин тупик, ведущий к пруду, Лизина слободка вблизи, Лизинская железнодорожная ветка с товарной станицей «Лизино», Лизина площадь (с юга от Лизина пруда, между прудом и железнодорожной веткой).
И здесь все казалось бы ясно. Но во второй половине XIX века, когда память начала уже ослабевать, появилось желание изменить историю. Хотелось, чтобы Сергиев пруд не был Лизиным. Архимандрит Евстафий, выпустивший несколько брошюр о Симонове монастыре, написал, что монастырь был основан близ урочища, именуемого летописцем (неизвестно каким) Медвежье озерко, или Лисий пруд. Это озерко, по его словам, поселянами было переименовано в дальнейшем в Постылое как уже болотистое. Евстафий просил не путать Сергиева пруда с Медвежьим озерком. По созвучию получалось, что Лисий пруд это и есть Лизин .
Какой же все-таки пруд был описан Карамзиным, где находился Сергиев пруд и какой пруд назывался Лизиным?
Озеро Постылое находилось в 2 км от монастыря, за Тюфелевой рощей, были там и другие озера. Они явно не подходят под описание пруда Карамзина: у него пруд находился в 80 саженях от Лизиной хижины, был в древние времена ископан (озера являлись природными водоемами). Название Медвежье озеро среди местных топонимов обнаружить не удалось . Непонятно, откуда Евстафий его взял. У Пассека и Иванчина-Писарева, например, об этом ничего не сказано, а последний определенно указывал, что Лисий — это второе название Сергиева пруда. Не ошибся ли архимандрит? Дело в том, что еще в конце XIV века Симоновым монастырем был основан небольшой монастырек Спаса Преображения у Медвежьих озер (находятся ныне в Щелковском районе). Его название Евстафий мог принять за название Симонова монастыря.
В окрестностях Симонова был еще один пруд, находившийся под горою монастыря (не показан на плане Генерального межевания), «вырытый наподобие круглого бассейна», он упоминается в монастырских документах как объект сдачи в аренду. Его можно видеть на гравюрах XIX века . Но этот пруд так же не подходит под пруд Карамзина: он находился не у дороги и не был окружен столетними дубами, да и вообще деревьями.
Остается только Сергиев пруд, который однозначно определен: он упоминается в монастырских документах XVIII-XX веков, обозначен на плане Генерального межевания (без названия), иллюстрирован к историческому описанию Пассека.
Лизин же пруд (вернее, тот, который публика обозвала Лизиным) обозначен на планах там же, где находился Сергиев пруд. К тому же, о таком переименовании монастырского пруда не раз упоминалось современниками. Да и крестный ход, по воспоминаниям рабочих, был именно к Лизиному пруду .
Да и сам писатель признался: «Близ Симонова есть пруд, осененный деревьями и заросший. Двадцать пять лет пред сим сочинил я там Бедную Лизу — сказку весьма незамысловатую, но столь щастливую для молодого автора, что тысяча любопытных ездили и ходили туда искать следов Лизиных» .
XVIII век. М., 1912. Вып. 2. С.457.
4; д 1191, л. 10.
12 декабря 1766 года родился писатель и автор восьмитомной «Истории государства Российского» Николай Карамзин . Творчество историографа напрасно не принято связывать с Москвой. За время своей писательской карьеры Карамзин успел дать название целой слободе, придумать определение столичным жителям и неплохо пошутить над результатами градостроительной политики.
Помимо всем известной «будущности» и «катастрофы», Николай Карамзин ввёл в оборот ещё один, теперь почти забытый термин «москвитянин». Историограф без стеснения использовал определение в своих «Письмах русского путешественника». Именно москвитянином уроженец Казанской губернии Николай Карамзин представляется в кёнигсбергском поезде и дрезденских лавках. Термин получил широкое распространение в столичных кругах благодаря одному из главных почитателей Карамзина, историку Михаилу Погодину, и издаваемому им с 1841 по 1856 год просветительскому журналу «Москвитянин».
Единственный сохранившийся московский дом самого Карамзина - усадьба Вяземских-Долгоруковых в Малом Знаменском переулке. Сейчас это одно из зданий ГМИИ имени Пушкина. Писатель жил здесь вместе со второй женой Екатериной Колывановой , дочерью владельца усадьбы Андрея Вяземского , с 1804 по 1811 год. По преданию, Карамзин попросил руки девушки после вещего сна: в то время, когда его первая жена была смертельно больна, писателю приснилась женщина, простирающая руки над вырытой могилой. В описаниях друзья историографа узнали дочь Вяземского. Дом Анастасии Плещеевой , где Карамзин поселился после, был снесён во время перестройки Тверской улицы.
Много времени Карамзин проводил и в загородной усадьбе Вяземских Остафьево, в одноимённом посёлке. В первой половине XIX века речь шла о «глухом посёлке в 35 верстах от Москвы». Сейчас Остафьево официально входит в состав Новомосковского округа и находится не многим дальше района Южное Бутово. Считается, что именно здесь Карамзин работал над «Историей государства Российского».
Вышедшей в 1792 году повести Карамзина «Бедная Лиза» обязан своей внезапной славой пруд вблизи Симонова монастыря на Восточной улице - именно в нём утопилась главная героиня. «В часы досуга написав сказочку, он всю столицу обратил к окрестностям Симонова монастыря. Все тогдашние светские люди пошли искать Лизиной могилы», - пишет в своих воспоминаниях один из почитателей Карамзина Николай Иванчин-Писарев. Тёмный пруд у дороги москвичи опознали быстро. Все окрестные деревья быстро оказались исписаны посланиями: «Здесь Лиза утонула, Эрастова невеста! Топитесь девушки в пруду, всем будет место!», «В струях сих бедная скончала Лиза дни; Коль ты чувствителен, прохожий, воздохни», «Погибла в сих струях Эрастова невеста. Топитесь, девушки, в пруду довольно места».
Встречались и целые стихотворения. Московские краеведы вспоминали надпись на берёзе:
Прекрасная душой и телом в сих струях,
Скончала жизнь свою в цветущих юных днях!
Но - Лиза! Кто бы знал, что бедственной судьбою
Ты здесь погребена… Кто б горестной слезою
Кропил твой прах…
Увы, он так бы истлевал,
Что в мире бы никто, никто о нём не знал!
Постепенно повесть забылась, и оставленный монахами пруд пришёл в запустение: в воду сливали нечистоты жители окрестных домов. Зато народное название сохранилось: на официальном плане города 1915 года отмечен Лизин пруд, Лизина слободка, Лизина площадь и железнодорожная станция «Лизино». Городскую топонимику изменило принятое в 1930 году решение районного совета о засыпке пруда. Водоём, располагавшийся между 3-м Автозаводским проездом и улицей Мастеркова, был ликвидирован в 1932 году, а все прижившиеся названия переменились.
В Москве же происходит действие и менее драматичного произведения «Наталья, боярская дочь». На этот раз главная героиня сбегает из терема в Марьиной роще и направляется, видимо, в рощу Тюфелеву, располагавшуюся совсем недалеко от Лизиного пруда, на месте теперешнего автомобильного завода ЗИЛ.
Делая в своих произведениях отсылки к Москве, Карамзин часто обходит стороной архитектурные памятники, подробно останавливаясь на природе и пригородах. Главный столичный персонаж карамзинских произведений - Москва-река. В своих «Записках старого московского жителя» писатель даже высказывал предложение по благоустройству набережной. «Иногда думаю, где быть у нас гульбищу, достойному столицы - и не нахожу ничего лучше берега Москвы-реки между каменным и деревянным мостами, если бы можно было сломать там Кремлёвскую стену, гору к соборам устлать дёрном, разбросать по ней кусточки и цветники, сделать уступы и крыльцы для всхода, соединить таким образом Кремль с набережною, и внизу насадить аллею. Тогда, смею сказать, московское гульбище сделалось бы одним из первых в Европе», - писал историограф.
Снести Карамзин предлагал стену, выходящую на Кремлёвскую набережную, между сегодняшними Большим Каменным и Большим Москворецким мостами. Именно они были переделаны в конце XVII века и именовались в народе просто - Каменный и Деревянный.
На самом деле идея со сносом Кремлёвской стены, по всей видимости, изначально носила юмористический характер. В «Записках старого московского жителя» читается аллюзия на решение Екатерины II об окончательном сносе стены Белого города, благодаря которому в Москве появилось место «для гульбищ» по европейскому образцу - Бульварное кольцо. «Знаете ли, что и сам московский бульвар, каков он ни есть, доказывает успехи нашего вкуса? Вы можете засмеяться, государи мои; но утверждаю смело, что одно просвещение рождает в городах охоту к народным гульбищам, о которых, например, не думают грубые азиаты, и которыми славились умные греки», - писал Карамзин.
12 декабря 1766 года родился писатель и автор восьмитомной «Истории государства Российского» Николай Карамзин . Творчество историографа напрасно не принято связывать с Москвой. За время своей писательской карьеры Карамзин успел дать название целой слободе, придумать определение столичным жителям и неплохо пошутить над результатами градостроительной политики.
Портрет Николая Карамзина. Художник Василий Тропинин Фото: Commons.wikimedia.org
Помимо всем известной «будущности» и «катастрофы», Николай Карамзин ввёл в оборот ещё один, теперь почти забытый термин «москвитянин». Историограф без стеснения использовал определение в своих «Письмах русского путешественника». Именно москвитянином уроженец Казанской губернии Николай Карамзин представляется в кёнигсбергском поезде и дрезденских лавках. Термин получил широкое распространение в столичных кругах благодаря одному из главных почитателей Карамзина, историку Михаилу Погодину, и издаваемому им с 1841 по 1856 год просветительскому журналу «Москвитянин».
Единственный сохранившийся московский дом самого Карамзина — усадьба Вяземских-Долгоруковых в Малом Знаменском переулке. Сейчас это одно из зданий ГМИИ имени Пушкина. Писатель жил здесь вместе со второй женой Екатериной Колывановой , дочерью владельца усадьбы Андрея Вяземского , с 1804 по 1811 год. По преданию, Карамзин попросил руки девушки после вещего сна: в то время, когда его первая жена была смертельно больна, писателю приснилась женщина, простирающая руки над вырытой могилой. В описаниях друзья историографа узнали дочь Вяземского. Дом Анастасии Плещеевой , где Карамзин поселился после, был снесён во время перестройки Тверской улицы.
Много времени Карамзин проводил и в загородной усадьбе Вяземских Остафьево, в одноимённом посёлке. В первой половине XIX века речь шла о «глухом посёлке в 35 верстах от Москвы». Сейчас Остафьево официально входит в состав Новомосковского округа и находится не многим дальше района Южное Бутово. Считается, что именно здесь Карамзин работал над «Историей государства Российского».
Усадьба Вяземских-Долгоруковых в Знаменском переулке. 1920-30-е годы. Фото: Commons.wikimedia.org
Вышедшей в 1792 году повести Карамзина «Бедная Лиза» обязан своей внезапной славой пруд вблизи Симонова монастыря на Восточной улице — именно в нём утопилась главная героиня. «В часы досуга написав сказочку, он всю столицу обратил к окрестностям Симонова монастыря. Все тогдашние светские люди пошли искать Лизиной могилы», — пишет в своих воспоминаниях один из почитателей Карамзина Николай Иванчин-Писарев. Тёмный пруд у дороги москвичи опознали быстро. Все окрестные деревья быстро оказались исписаны посланиями: «Здесь Лиза утонула, Эрастова невеста! Топитесь девушки в пруду, всем будет место!», «В струях сих бедная скончала Лиза дни; Коль ты чувствителен, прохожий, воздохни», «Погибла в сих струях Эрастова невеста. Топитесь, девушки, в пруду довольно места».
Встречались и целые стихотворения. Московские краеведы вспоминали надпись на берёзе:
Прекрасная душой и телом в сих струях,
Скончала жизнь свою в цветущих юных днях!
Но — Лиза! Кто бы знал, что бедственной судьбою
Ты здесь погребена… Кто б горестной слезою
Кропил твой прах…
Увы, он так бы истлевал,
Что в мире бы никто, никто о нём не знал!
Постепенно повесть забылась, и оставленный монахами пруд пришёл в запустение: в воду сливали нечистоты жители окрестных домов. Зато народное название сохранилось: на официальном плане города 1915 года отмечен Лизин пруд, Лизина слободка, Лизина площадь и железнодорожная станция «Лизино». Городскую топонимику изменило принятое в 1930 году решение районного совета о засыпке пруда. Водоём, располагавшийся между 3-м Автозаводским проездом и улицей Мастеркова, был ликвидирован в 1932 году, а все прижившиеся названия переменились.
В Москве же происходит действие и менее драматичного произведения «Наталья, боярская дочь». На этот раз главная героиня сбегает из терема в Марьиной роще и направляется, видимо, в рощу Тюфелеву, располагавшуюся совсем недалеко от Лизиного пруда, на месте теперешнего автомобильного завода ЗИЛ.
Лизин пруд. Фото: Commons.wikimedia.org
Делая в своих произведениях отсылки к Москве, Карамзин часто обходит стороной архитектурные памятники, подробно останавливаясь на природе и пригородах. Главный столичный персонаж карамзинских произведений — Москва-река. В своих «Записках старого московского жителя» писатель даже высказывал предложение по благоустройству набережной. «Иногда думаю, где быть у нас гульбищу, достойному столицы — и не нахожу ничего лучше берега Москвы-реки между каменным и деревянным мостами, если бы можно было сломать там Кремлёвскую стену, гору к соборам устлать дёрном, разбросать по ней кусточки и цветники, сделать уступы и крыльцы для всхода, соединить таким образом Кремль с набережною, и внизу насадить аллею. Тогда, смею сказать, московское гульбище сделалось бы одним из первых в Европе», — писал историограф.
Снести Карамзин предлагал стену, выходящую на Кремлёвскую набережную, между сегодняшними Большим Каменным и Большим Москворецким мостами. Именно они были переделаны в конце XVII века и именовались в народе просто — Каменный и Деревянный.
На самом деле идея со сносом Кремлёвской стены, по всей видимости, изначально носила юмористический характер. В «Записках старого московского жителя» читается аллюзия на решение Екатерины II об окончательном сносе стены Белого города, благодаря которому в Москве появилось место «для гульбищ» по европейскому образцу — Бульварное кольцо. «Знаете ли, что и сам московский бульвар, каков он ни есть, доказывает успехи нашего вкуса? Вы можете засмеяться, государи мои; но утверждаю смело, что одно просвещение рождает в городах охоту к народным гульбищам, о которых, например, не думают грубые азиаты, и которыми славились умные греки», — писал Карамзин.
